До перестройки он был тихим, робел перед начальством, выглядел неуклюже, все время держал руку в кармане, иногда его заставали за онанизмом. Когда началась перестройка, он оживился, красноречиво и подолгу критиковал правительство, начал надоедать местным властям различными жалобами и претензиями, писал лично президенту по поводу жилья, жил в знаменитом палаточном городке у Кремля. После путча, уже находясь под арестом, написал тоже арестованному Лукьянову, к которому в свое время ходил на прием, возмущенное послание. Мол, обещал помочь, и ничем не помог, так тебе и надо. Во время следствия признавался, что в своих мечтах он видел себя большим политиком, а иногда и президентом.
В детстве сверстники часто дразнили и били его, он прятался от них; до 12 лет страдал ночным энурезом. Родители рассказали ему, что во время голода в 1933 г. они съели его старшего брата. После войны нередко с ужасом вспоминал окровавленные куски мяса, лужи крови, части трупов. В период голода в 1946–1947 гг. боялся, что его выкрадут и съедят.
В молодости он избегал женщин, боялся опозориться перед ними – хорошо, жену ему нашли (в 27 лет) в сексуальном плане непритязательную. История его преступлений началась в 1973 г., когда он преподавал русский язык и был старшим воспитателем в школе-интернате. Тогда он закрывался с какой-нибудь14–15-летней воспитанницей в классе и грубо «приставал» к ней, разрывая одежду. Его уволили «по собственному желанию», и через пару дней он работал воспитателем в соседнем СПТУ. Он часто менял место работы, и везде ему прощали набеги в женские туалеты школ, «странные игры» с девочками, которых он заманивал к себе домой жвачкой.
В 1978 г. он совершил свое первое убийство. Перед этим учащиеся избили его, что было уже не в первый раз. С некоторыми из них он имел гомосексуальные отношения, причем выступал в них в пассивной роли. Пассивным гомосексуалистом, кстати сказать, он был и в армии, и в следственном изоляторе, где находился по подозрению в воровстве.
Свою первую жертву, 10-летнюю Лену, Чикатило отвел в укромное место, сорвал с нее одежду, «залез руками в ее половые органы», а когда она стала вырываться и кричать, испугался, навалился на нее и начал душить. Хрипы девочки и вид крови на руках вызвал у него сильнейшую разрядку с ярким оргазмом и последующим чувством облегчения: «как будто освободился от цепей». Труп он сбросил в реку и несколько вечеров не выходил на улицу – боялся повторить насилие.
В 1981 г. Чикатило начал свою страшную охоту – теперь он всегда ходил с портфелем, в котором находились ножи, веревки и вазелин. Он предпочитал охотиться в лесу, где чувствовал себя хозяином. За 12 лет он замучил 14 девочек, 18 девушек и молодых женщин, 21 мальчика и подростка. Задержали его случайно, срок задержания под стражей уже истекал, и его надо было отпускать на свободу, поскольку не нашли никаких доказательств его виновности.
Он сам потребовал вызвать психиатра и в присутствии следователя рассказал ему историю своего превращения в чудовище. Рассказал, как приставлял нож к своему лобку и вонзал его в умирающую жертву, имитируя фрикции. Как откусывал и поедал соски и матки женщин, а также яички мальчиков (попытка импотента символически овладеть женщиной и забрать половую силу у мужчины).
«Ничего с собой поделать не мог; это доставляло мне неизъяснимое удовольствие. Почувствовал, что если сейчас не нападу, то потеряю сознание. Не могу сказать, с какой целью я это делал, но стоны, крики, агония давали мне разрядку и какое-то наслаждение. Одну девушку, которую я повел лесом, я искромсал ножом. Меня всего трясло, произошло семяизвержение. При виде крови начинал бить озноб, весь трясся, совершал беспорядочные движения. Я не обращал внимание на крики и стоны, не думал и о том, что меня могут поймать. Я действовал как заведенный, резал, колол, бил не только жертву, но и ее одежду, деревья, кусты, траву, срывал и ломал ветки, разбрасывал части тела. Иногда долго носил их по лесу и только потом закапывал, уносил с собой нос, груди, кончик языка, матку, кишки, выбрасывал их неохотно, а когда нес их, меня это успокаивало. Когда резал ножом, то покачивался, имитируя половой акт. После всего чувствовал себя обессиленным; уже ничего не интересовало. Даже если, скажем, на вокзале милиция проверяла, чувствовал себя спокойно, но во время убийства был в полуобморочном состоянии. На половых органах срывал свое отчаяние, эти органы были причиной моего несчастья».
(Антонян, 2003, с. 50–51)
На суде всего один раз с Чикатило спала его привычная маска. На вопрос, что он делал после того, как жертва уже была растерзана, он с экстазом стал рассказывать, как кружил вокруг трупа по лесу, словно бы в опьянении, разбрасывал по деревьям одежду истерзанного, гнул и ломал ветки, чувствуя себя при этом победителем, властелином и леса, и своей жертвы, и чуть ли не всего мира!..
Он совсем не выказывал страха перед смертной казнью. По-видимому, он преодолел свой детский страх перед смертью, приняв ее облик (Антонова, 2002; Антонян, 2003).
Сексуальная аутоагрессия
Сексуальные мазохисты просят партнера связывать их, завязывать глаза, колоть, бить и унижать. Некоторые из них сами связывают себя, колют или наносят себе порезы. Описаны следующие сексуальные формы мазохизма.
Кандаулизм– сочетание эксгибиционизма с мазохизмом, когда обнаженную жену демонстрируют другим мужчинам. Эта патология наблюдалась у царя Лидии Кандавла. Художники, выставляющие изображения своей обнаженной жены, и мужья, склонные к триолизму (секс втроем), могут иметь такую же девиацию.
Экскрементофилия, цикауизм – сочетание фетишизма с мазохизмом, роль фетиша играют человеческие выделения. Возбуждающими факторами могут служить вкус слюны, влагалищной смазки, семенной жидкости, запах пота, менструальных выделений, кала. Крайние варианты – урофагия (питье мочи) и копрофагия (поедание кала). Уролагния – половое возбуждение связано с актом мочеиспускания. Копрофилия – половое возбуждение стимулируется процедурой испражнения. Салиромания – сочетание садомазохизма с экскрементофилией, когда сексуальное возбуждение достигается при марании партнера или себя мочой, калом, грязью; сходной формой является клизмофилия. Один из вариантов – копролалия, скатология – непристойные разговоры, в том числе по телефону.
Танатофилия– мысли и фантазии о собственной смерти, ритуале похорон и реакции близких в качестве необходимой сексуальной стимуляции. Апотемнофилия, акротофилия – сексуальное влечение к ампутациям, приводит к ненужным операциям. Гипоксифилия – странгуляция (неполное самоудушение с помощью шарфа называется скарфингом [от англ. scarf – шарф]) и использование аноксии (кислородного голодания) для усиления сексуального возбуждения. В США ежегодно умирает примерно 250 скарфингеров. Речь идет о самоповешенных во время мастурбации женщинах и мужчинах.
На примере скарфинга удобно рассмотреть механизмы происхождения сексуальной аддикции. Скарфингеры не хотят покончить с собой, а стремятся лишь к «легкому удушению», накидывают петлю для того, чтобы получить особое удовольствие. Дело в том, что в сексуальном фольклоре бытует некий миф, что прекращение в момент оргазма притока крови к мозгу многократно увеличивает чувство экстаза. И у этого мифа есть определенные основания. Дело в том, что в головном мозгу находятся два центра эякуляции: корковый и подкорковый. Корковый центр обеспечивает сознательный контроль, например, когда надо оттянуть наступление или уменьшить проявления оргазма. Подкорковый центр, вместе со спинномозговым, включает семяизвержение, которое уже не остановить. Корковые клетки сложнее и чувствительнее к недостатку кислорода, чем клетки подкорки. Поэтому при удушении корковый центр оргазма отключается первым. В результате подкорковый центр растормаживается, уровень сексуального возбуждения повышается.
К тому же сдавливаемые веревкой сонные сплетения бомбардируют мозг болевыми импульсами. Мозг реагирует на нехватку кислорода и боль противошоковой терапией: выбросом внутреннего морфия – эндоморфина. Экономная природа, однако, использует это же вещество как средство приятного подкрепления акта размножения: сладострастные ощущения во время сексуальной разрядки также обеспечиваются эндоморфином. И, наконец, опасение потерять контроль заставляет скарфингера максимально сосредоточиваться на своих ощущениях, и это обостряет их до предела.
Потребность в сексуальном допинге и аутоэротические тенденции вместо партнерской любви говорят о незрелости половой сферы скарфингеров. Известный авантюризм и тяга к риску свидетельствуют о подростковом уровне личности, когда самое главное – «что я могу», а интенсивность ощущений ценится больше, чем способ их достижения. Ценность собственной жизни при этом еще недостаточно осознана и стоит ниже, чем чувственное удовольствие.
Большинству скарфингеров в детстве не хватало материнской ласки, и поэтому их тянет в «кайф», «балдеж», «расслабуху» – в нирвану материнской утробы, туда, где они были счастливы. Многие из них родились с обвитием пуповины, роль которой потом, возможно, и выполняет шарф.
Происхождение сексуальной аддикции
Гиперсексуальностьможет быть связана с избытком полового гормона тестостерона. Его название происходит от слова тестикулы – яички, поскольку у мужчин он вырабатывается в основном в яичках. Там же производится эстроген, тормозящий у мужчин либидо. У женщин тестостерона меньше, и он синтезируется в надпочечниках. Зато в женских яичниках вырабатывается больше эстрогена, который повышает у женщин половое влечение и обеспечивает переживание оргазма. На уровне головного мозга половую активность регулируют, в частности, медиаторы (межклеточные передатчики нервного импульса). Дофамин повышает либидо, а серотонин тормозит. Однако в большинстве случаев биологические механизмы играют в происхождении гиперсексуальности лишь вспомогательную роль.
О. Кернберг (2000б) выделяет три характерные особенности сексуального желания: 1) потребность во взаимном физическом проникновении и взаимной идентификации; 2) устранение границ между телами, полами, устранение эдипова соперничества; 3) агрессивное преодоление эдиповых запретов и чувства стыда, соблазнительное эксгибиционистское поддразнивание со стороны женщины и причинение боли со стороны мужчины.
Р. Мэй (1997) считает секс самым действенным наркотиком, который помогает забыть об обременительных аспектах эроса и страхе смерти. Сексуальные аддикты получают от секса необычно приятные переживания, несравнимые ни с чем другим в их жизни. Эти чувства помогают им уйти от реальных проблем, так как подавляют любые негативные эмоции: обиду, тревогу, печаль. Поэтому сексуальные аддикты не могут остаться без своих патологических защит, как бы не старались.
Как и при любой аддикции, у сексуального аддикта снижена самооценка. Это приводит к эмоциональной изоляции, единственным средством преодолеть которую становится телесная близость, т. е. секс. Сексуальные аддикты используют типичную аддиктивную защиту – отрицание. С ее помощью они преуменьшают опасность болезней, передающихся половым путем, нежелательной беременности, утраты значимых взаимоотношений. Как алкоголик оправдывает алкоголизацию необходимостью расслабиться, так и сексоголик использует рационализацию: сексуальная разрядка необходима для здоровья, нормальной трудоспособности и т. п. Как алкоголик повышает свою самооценку, хвалясь количеством выпитого, так и сексоголик навязчиво доказывает свою сексуальную состоятельность. В результате привыкания возникает необходимость повышать остроту сексуальных ощущений – часто менять партнеров, придумывать различные ухищрения и извращения. Половая жизнь становится смыслом существования сексуального аддикта, поэтому сексуальная неудача становится для него трагедией и иногда приводит к самоубийству.
В основе бегства от любви в гиперсексуальность может лежать интимофобия, которая формируется на основе чувства неполноценности, страхе инцеста, гомосексуализма и ответственности. При нимфомании часто обнаруживается следующая мотивация: я не имею собственной силы, но могу обольщать сильный пол; меня всегда будут бросать, если я не научусь обольщать; я обречена на одиночество – физическое или психическое, но в соитии я сливаюсь с другим человеком; мое тело порочно и отвратительно, но когда оно так желанно другому, мне легче.
А. Фрейд одним из основных факторов гомосексуальногоповедения мужчин считала стремление к обретению мужской идентичности через идентификацию в сексуальном контакте с партнером того же пола. Существует также предположение, что из-за первоначального слияния с матерью чувство женственности больше укрепляется в женщинах, чем чувство мужественности у мужчин. Мужчины вследствие их первоначального слияния с матерью могут быть более склонны к бисексуальности и развитию перверсий. Современные исследования выявили роль генетики в развитии гомосексуализма: у однояйцевых близнецов уровень соответствия составляет 50 %.
Ч. Сокаридес (1998) следующим образом систематизировал психодинамику, характерную для мужчин с истинным гомосексуализмом.
· потребность совершить гомосексуальный акт является импульсивной, он играет роль наркотика, необходимого для поддержания телесного Я и чувства собственного достоинства перед лицом угрозы предстоящей дезинтеграции личности;
· продолжающееся всю жизнь последействие первичной женской идентификации с матерью и, как следствие, чувство неполноценности в отношении собственной мужской идентичности; результатом является тотальное чувство женственности или недостаточное чувство мужественности;
· страх оказаться поглощенным и, как следствие, интенсивный страх, возникающий всякий раз, когда гомосексуалист пытается вступить в половые отношения с женщиной;
· продолжающееся действие архаичных и примитивных психических механизмов, например, инкорпорированных и спроецированных страхов;
· дефицит телесных границ Я, страх телесной дезинтеграции и патологическая восприимчивость к повреждению тела внешними объектами;
· переживание страха потерпеть поражение, потерять себя, быть уничтоженным в сновидениях, в которых больной боится оказаться заключенным в пещере, тоннеле или воронке, глубоко погрузиться в воду; эти сновидения объясняются страхом поглощения женским телом;
· гетеросексуальный акт не приносит удовлетворения или должен сочетаться с каким-либо извращением;
· агрессивные импульсы, массированно прорывающиеся из-за щита любви и симпатии, угрожают разрушить как отношения, так и партнера;
· гомосексуальные действия часто совершаются для того, чтобы избежать паранойяльного развития личности;
· за очевидной склонностью гомосексуалиста к мужчинам скрывается поиск отцовской любви или эрзац-отца и в то же время желание отомстить отцу за то, что тот его не любит; стремление к мужской идентификации было фрустрировано холодом, апатией, пренебрежением со стороны отца или же доминировавшим у ребенка страхом стать помехой для матери; глубокое недоверие, ярость и обида на мужчин могут расцениваться как результат отцовского отказа защитить сына от властной матери;
· выраженное чувство неполноценности, которое может обостряться в связи с нападками со стороны общества.
О. Фенихель (2004) подчеркивает, что нимфоманкиобычно испытывают проблемы с оргазмом, они отличаются сильным страхом утраты любви и зависимостью от нарциссического удовлетворения, а также прегенитальной и садистической окраской сексуальности. У них выражена зависть к пенису; способ, которым они инкорпорируют его в свои фантазии, указывает на оральное происхождение их сексуальной агрессии. Их влагалище бессознательно означает рот.
Нарциссизмнередко развивается у истероидных личностей, изолированных в раннем возрасте от сверстников, в результате чего объектом их сексуального любопытства и любования стало собственное обнаженное тело и особенно его «тайные», запрещенные для разглядывания части – гениталии. Может наблюдаться желание слиться с другим человеком, который восхищенно отражает нарцисса, на самом деле – слиться со своим отражением. В основе защитной нарциссической грандиозности лежит ощущение собственной никчемности и страх быть отвергнутым. За попытками подавления партнера пациенты скрывают пониженную самооценку, секс с постоянным партнером им скучен, и они вступают в беспорядочные половые связи с целью самоутверждения.
Педофилия и партенофилияразвиваются у мужчин, испытывающих неуверенность в своих сексуальных возможностях перед зрелой женщиной. Кроме того, мужчина может получать наслаждение от «невинности, непорочности», неопытности партнерши и возможности выступать в качестве обучающего, преодолевая ее робость и стыдливость (проективная идентификация). Наблюдаются обычно у молодых людей с задержкой психосексуального развития и одиноких пожилых мужчин с инволюционным снижением потенции, обычно консервативных и невежественных в сексуальной сфере, религиозных моралистов. Нередко эти люди в детстве сами были жертвами сексуальных преступлений.