Видимо, лицо мое разительно менялось, ибо Федора Даниловна, не окончив фразы, спросила:
— У вас сильно болит голова?
— Да. Очень.
— Вот здесь, в области темени?
— Да…
— У вас травма, давнишняя, с детства, — сказала она утвердительно. И мне оставалось только согласиться:
— Да.
— Был удар чем-то тяжелым?
— Да, — сказала я отчего-то уверенно, хотя и понятия до сей минуты не имела о том.
Федора Даниловна резко встала, подошла ко мне и приказала: сядьте-ка покрепче на стул. А потом поднесла руку к моему темени.
Что произошло позднее, я узнала от свидетелей событий того дня. Как только целительница поднесла свою чудо-руку к моей голове, необычной силы судорога свела руки и ноги, и я стала валиться со стула.
Подбежавшие друзья положили меня на диван. Полтора часа, как выяснилось, Федора Даниловна делала некие пассы над моим телом, и оно постепенно распрямилось. Время от времени я приходила в себя, и тогда мне казалось, что я раскачиваюсь на высочайшей карусели в такт с движением чьих-то рук. Снова забытье, и опять ощущение полета с огромной амплитудой…
Только к вечеру я смогла встать и с помощью подруги добраться до дому. На следующий день мы снова встретились. Федора Даниловна принимала наших друзей как врач, а я была при ней вроде ассистентки. Шаткость походки, которую констатировали не один раз врачи, была теперь постоянной, я вынуждена была держаться за стенки.
Наша целительница поглядывала на меня и с упреком говорила пациентам: ну что вы хныкаете! Вот Валентина Михайловна — тяжелобольной человек, а какая веселая! Да, Федора Даниловна хотя и не имела диплома, но прекрасно понимала, что именно жизнерадостность спасает меня от самого худого.
Вечерами мы пили с нею чай и разговаривали. Сколько я узнала тогда! И больше всего о себе самой.
— Просто счастье, что мы встретились, — сказала она. — Вы ведь знали, что вас ожидал последний приступ?
— Да, еще год назад, потому и сделала завещание.
— Почему вы вернули мою фотографию? Ведь я для вас ее оставила, я поняла из рассказа вашей подруги, чем вы больны.
— Знаете, я не могла держать ее у себя. У меня начинала болеть голова, когда я смотрела на фотографию. Даже когда я унесла ее из комнаты в кухню, все равно наступали боли, как только я входила в квартиру. Я чутьем поняла, что именно она несет мне их.
Дорогие мои, только не перелистывайте страницу, потерпите, почитайте дальше. Все, о чем я сейчас рассказываю, имеет для вас большое значение.
— Ведь если бы вы понимали, что значит моя фотография и идущая якобы от нее к вашей голове боль, то еще год назад стали бы себя лечить…
— ??
— Да, как раз с той самой минуты, как попала она в ваш дом, началось бы лечение гематомы от тяжелейшей травмы, полученной в детстве. Он, ваш малолетний брат, стукнул вас по голове молотком изо всей силы…
— Да, да, — вдруг (через 50 лет!) ясно припомнила я. — Мы были одни в деревенском доме, а я все время пищала, ему, верно, надоели мои капризы.
— Правильно, — сказала удовлетворенная моими воспоминаниями (которые становились все более подробными и четкими) моя собеседница. — Он вас убил, понимаете? Вы живете с тех пор только благодаря своему сильнейшему полю.
Признаться, далеко не все мне было понятно в словах Федоры Даниловны, но они словно врезались в память.
В последний день Федора Даниловна попросила меня купить пакет-другой крупной соли.
— Будешь сама лечиться дальше, Валентина. Может быть, долго. Но надежды не теряй. Мое поле тебя должно поправить, хоть удар тот и был смертельным, все в тебе порушил. Даже удивительно, что ты дожила до сих пор…
Я смотрела, как колдовала целительница над солью, и изумлялась все более. Она стояла над пакетиками, водила руками и зорко всматривалась, казалось, в каждый кристаллик.
— Вот, бери и храни как зеницу ока. В ней моя энергия и твоя жизнь. Не отдавай ее никому, без нее тебе опасно оставаться. Как только почувствуешь снова шум в голове, как станешь шататься как пьяная, сразу принимайся за дело.
Еще два раза (в Москве) виделась я с Федорой Даниловной и зарядила соль. Много соли, потому что хотела помочь не только себе, но и другим. Сейчас, когда я пишу эти странички, в моем доме более 20 пакетов соли, заряженной самыми разными экстрасенсами. Своим слушателям и пациентам. (с легкой руки Федоры Даниловны я вернулась к профессии, которую начала было осваивать в мединституте, но прервала занятия, влюбившись в журналистику) я рассказываю, что с нею надо делать, как лечиться ею по методике Федоры Даниловны.
Я следовала ей неукоснительно и, как вы поняли, сумела помочь себе. Уверена, что и вам удастся. Во всяком случае, вот уже восемь лет радуюсь солнышку. Я надеюсь, соль вы имеете и ваш экстрасенс объявился. Так что берите в руки ручку и бумагу и запишите.
В трехлитровую банку с кипяченою холодною водой (если, конечно, у вас нет родниковой, которую можно не кипятить), насыпаете чайную ложку э. с. (энергетической соли). И будете пить по стаканчику три раза в день — через равные промежутки времени.
В литровой банке приготовите раствор для примочек, для чего вам понадобится тоже одна чайная ложка: э. с.
Утром натощак макните корочку хлеба в соль и съешьте, вечером на сон грядущий сделайте то же самое.
Кроме того, вы будете принимать ванны. Через день. Для одной водной процедуры необходима столовая ложка э. с. Температура обычная — 38–40 градусов (помимо всего прочего, э. с. спасет вас от сердцебиения), лежите 20–25 минут. Затем, не вытираясь, конечно, лишь волосы слегка посушите полотенцем, ложитесь и ставите примочки. Одну на область надпочечников, другую на тот орган, который у вас болит. С ними и засыпаете.
Лечитесь 12 дней (шесть ванн), отдыхаете столько же, а потом приступаете ко второму курсу.
Трех курсов вполне достаточно, чтобы подправить в себе все, что хандрило. Некоторым хватает и одного. Мне пришлось проделать два курса, хотя диагноз был летальный, как вы помните. Да, всего два курса по 12 дней каждый, чтобы выйти из тяжкой болезни и дожить до нашей с вами встречи, переделать перед тем кучу дел, издать книжечку стихов и сочинить вот эту, которую я для вас сейчас готовлю к печати.
