Диета или гены – что важнее?

Причины смертности долгожителей Окинавы, Азербайджана или Абхазии почти не изучены. В геронтологической литературе опубликованы результаты лишь одного случая аутопсии 100-летней окинавской женщины, умершей в больнице. Медики, работавшие в селах Азербайджана и Абхазии, изучали кардиограммы и использовали современные приборы для множества тестов. Изучалась пищеварительная система, проводились анализы крови. Исследовались даже возрастные особенности микрофлоры кишечника. Участие сотрудников киевского Института геронтологии АМН СССР в экспедиционных исследованиях в Азербайджане и Абхазии позволило сравнить физиологические показатели населения этих республик с аналогичными данными для украинского сельского населения. Практически по всем показателям, меняющимся с возрастом (кровяное давление, наличие церебрального атеросклероза и др.), украинские сельские жители были в худшем состоянии по сравнению с кавказскими. Среди украинцев в возрасте 90 лет и старше у 5,3% мужчин и 8,6% женщин фиксировались признаки деменции – старческого слабоумия. В Абхазии и Азербайджане среди мужчин не было ни одного случая такой патологии. У женщин она диагностировалась, но в два раза реже, чем в Украине [16. C. 176].

Однако, судя по общим наблюдениям центров геронтологии и гериатрии, главной причиной смертности долгожителей являются инфекционные заболевания. Сезонные эпидемии гриппа наиболее опасны именно для них. Их иммунная система ослаблена, и применение антибиотиков и других лекарств дает меньший эффект. Парадоксом является тот очевидный факт, что, хотя повышение благосостояния, развитие медицинского обслуживания и улучшение питания быстро увеличивают процент столетних в составе населения, доля в нем 110-летних не растет, а даже уменьшается.

В течение последних десятилетий роль правильной диеты в продлении жизни выявлена во всех экономически развитых странах и не вызывает сомнений. Неправильное питание, и дефицитное, и избыточное, и несбалансированное, является прямой причиной множества распространенных заболеваний (диабета, подагры, язвы желудка, недостаточности функции щитовидной железы, кариеса зубов, почечнокаменной болезни, гастрита и многих других) и одной из причин остеопороза, атеросклероза, рака и старческого слабоумия. Среди долгожителей, которых изучали и по группам на основе географического принципа, и индивидуально в различных странах, не было вегетарианцев. Их диета богата овощами и фруктами и сбалансирована по компонентам. Среди долгожителей не было случаев сильного ожирения.

Среди моих друзей и коллег в Англии был лишь один долгожитель – доктор Филипп Д'Арси Харт, бактериолог и специалист по туберкулезу. Он первым в Великобритании начал в 1948 г. лечить туберкулез стрептомицином. До 102 лет он продолжал ходить в библиотеку Института медицинских исследований и читал журналы с большой лупой. Этот снимок сделан в библиотеке в 2000 г., когда доктор Харт отмечал свое столетие. Он умер 30 июля 2006 г. в возрасте 106 лет.

Можно заметить, что долгожительство характерно для регионов с относительно мягким климатом. Влажные тропические районы, где нет сезонных колебаний температуры и влажности воздуха, неблагоприятны не только для долгожительства, но и вообще для здоровья из-за очень высокого инфекционно-паразитарного фона.

Однако трудно опровергнуть теорию о том, что пределы долгожительства людей запрограммированы в их генетической системе. Продлевать жизнь, создавая лучшие для нее условия и меняя сам образ жизни, можно, но лишь до определенного предела. Условия жизни постоянно улучшаются, но достоверно установленные рекорды долголетия не перекрыты. Канадский рекорд в 113 лет был зарегистрирован в 1814 г., ирландский в 111 лет – в 1932 г., испанский в 112 лет – в 1973 г., германский в 111 лет – в 1990 г., греческий в 110 лет – в 1981 г. и т. д. Мировые рекорды француженки Жанны Калмент (Jeanne Calment), умершей в 1997 г. в возрасте 122 лет, и японца Изуми, умершего в 1986 г. в возрасте 120 лет, остаются редкими исключениями. Никто к этим рекордам в течение последних 20 лет даже не приблизился, хотя общее число столетних за этот период почти утроилось. Между ними и ближайшими соперниками достаточно большой разрыв в семь лет, который демографы не могут объяснить. В широкой прессе и сейчас нередко публикуются сообщения о людях, якобы доживших до 115 – 125 лет, но эти сенсации никогда не подтверждаются учеными.

Геронтологи-теоретики поэтому считают, что с помощью внешних условий, питания и здорового образа жизни люди, не обремененные наследственными аномалиями, могут продлить свою жизнь до 100 – 105 лет. Известный карикатурист Борис Ефимов, умерший недавно в Москве в возрасте 108 лет, и мой коллега по институту в Лондоне доктор Филлип Д’Арси Харт, умерший в 2006 г. в возрасте 106 лет, не имели долголетних родителей и родственников. У них была очень непростая жизнь. Чтобы жить еще дольше, согласно современным теориям, необходима особая генетическая конституция, обогащенная генами долголетия. Генетика долголетия в настоящее время изучается довольно активно. В европейских странах, в Японии и США созданы так называемые банки ДНК, в которые собираются образцы ДНК долгожителей и супердолгожителей. Во Франции уникальные гены Жанны Калмент уже запатентованы, и их копии продаются для исследований в другие институты, которые занимаются генетикой старения. Однако проблема генов долголетия требует особого рассмотрения. Волевым решением каждый из нас может изменить свой образ жизни, но изменить свою наследственность мы пока не в силах.

Литература

1. Medvedev Zh. A. Age structure of Soviet population in the Caucasus: Facts and myths // The Biology of Human Ageing / Ed. A. N. Bittles, K. J. Collins. Cambridge: Cambridge University Press, 1986. P. 181 – 199.

2. Bennet Sula. How to Live to Be 100: The Life-Style of the People of the Caucasus. New York: Dial Press, 1975.

3. Pitskhelauri G. Z. The Longliving of Soviet Georgia. New York: Human Sciences Press, Inc., 1982.

4. Маньковский Н. Б. и др. Долгожители: Нейрофизиологические аспекты. Ленинград: Наука, 1985.

5. Гарб П. Долгожители. М.: Прогресс, 1986.

6. Georgakas Dan. The Methuselah Factors. New York: Simon and Schuster, 1980.

7. Medvedev Zh. A. Caucasus and Altay longevity: A biological or social problem? // The Gerontologist. 1974. Vol. 14. P. 381 – 387.

8. Leaf A. Youth in Old Age. New York: McGraw-Hill, 1975.

9. Mazess R., Forman S. H. Longevity and age exaggeration in Vilcabamba, Ecuador // Journal of Gerontology. 1979. Vol. 34. P. 94 – 98.

10. The Paradoxes of Longevity / Edit. R. J. Marie et al. Berlin: Springer-Verlag, 1999.

11. Evert J., Lowler E., Bogan H., Perls Th. Morbidity profiles of centenarians: Survivors, Delayers and Escapers // Journal of Gerontology: Medical Sciences. 2003. Vol. 58A. P. 232 – 237.

12. Berzlanovich A. M. et al. Do centenarians die healthy? An autopsy study // Journal of Gerontology: Medical Sciences. 2005. Vol. 60A. P. 862 – 865.

13. Gondo Y. et al. Functional status of centenarians in Tokyo, Japan: Developing better phenotypes of exceptional longevity // Journal of Gerontology: Medical Sciences. 2006. Vol. 61A. P. 305 – 310.

14. Уилкокс Б. Дж., Уилкокс Д. К., Судзуки М. Почему японцы не стареют: Секреты Страны восходящего солнца. Москва: Рипол Классик, 2007.

15. Абхазское Долгожительство / Ред. В. И. Козлов. Москва: Наука, 1987.

16. Долгожительство в Азербайджане / Ред. В. И. Козлов. М.: Наука, 1989.

17. Григоров Ю.Г., Медовар Б. Я. и др. Особенности питания пожилых людей в Абхазии // Феномен долгожительства / Ред. С. И. Брук. М.: Наука, 1982. С. 100 – 110.

Глава 24. Долгожительство и рыночная экономика. Демографические проблемы современного общества.

Общий рост ожидаемой и средней продолжительности жизни сопровождается увеличением числа долгожителей. Этому способствуют экономическое развитие стран, прогресс медицинского обслуживания, улучшение санитарных условий и питания, повышение образовательного уровня и изменение образа жизни. Люди стали здоровее, инфекционный фон в большинстве стран значительно снижен, природа различных болезней и патологий изучена, спектр всевозможных лекарственных средств и хирургических методов лечения сильно расширился. Сведена к минимуму детская смертность. Однако физиологический процесс старения человеческого организма остался таким же, каким он был сотни и тысячи лет назад. Дегенерация тимуса, снижающая иммунные потенции, по-прежнему происходит у людей между 30 и 40 годами. Менопауза у женщин, прекращающая их детородные способности, также не сдвинулась на более поздний возраст. Седые волосы, морщины, ослабление зрения и многие другие признаки наступающей старости появляются в том же возрасте, что и у наших предков. Бородатые знаменитости прошлых эпох – Микеланджело, Галилей, Дарвин, Энгельс, Толстой, Кропоткин, Павлов и Мечников, прожившие больше 70 лет, не выглядят на своих портретах и фотографиях старше наших современников в этом же возрасте. Прогресс экономики и медицины продлил нашу старость, а не молодость.

Урбанизация и научно-технический прогресс не удлинили, а сократили оптимальные сроки работоспособности людей. Крестьянский труд, которым в сравнительно недавнем прошлом занималось большинство населения Европы и Америки, возможен до глубокой старости. «Старый конь борозды не испортит» – эта пословица была применима и ко многим профессиям физического труда, основанным на мастерстве и опыте. Умственный труд зависит от быстроты реакции и разнообразия связей нервных клеток и имеет более ранний срок максимальной эффективности. Многочисленные исследования, в частности, показали, что математики и физики выходят на пик своей творческой продуктивности к 30 годам, химики – к 40, ботаники и зоологи – к 50 – 60-летнему возрасту. Для математика важны скорость и число взаимодействий нейронов, для ботаника – объем информации, накопленной в мозговых клетках в течение многих лет.

В последние 10 – 15 лет некоторые западные страны с максимально высоким уровнем жизни перенесли производства, требующие ручного труда и конвейерных систем, в восточные регионы, а у себя расширяют финансовые, информационные службы и высокотехнологичные отрасли, привлекая в них образованную молодежь из других стран. В Великобритании миллионам рабочих угольной, горнорудной, металлургической, химической, судостроительной, дерево обрабатывающей, текстильной, обувной и некоторых других отраслей промышленности пришлось переучиваться или выйти на досрочную пенсию. Между тем число пенсионеров во всех странах Европы и без того быстро росло в результате демографических сдвигов, увеличения продолжительности жизни и снижения рождаемости. В сравнительно недавнем прошлом экономисты и политики были уверены, что улучшение жилищных условий и питания основной массы населения обеспечит рост рождаемости и укрепление традиций семьи. Никто не ожидал, что подъем благосостояния приведет к обратным тенденциям. Предсказанный уже давно демографический кризис, связанный с ростом рождаемости, возник в бедных странах Азии, Африки и Южной Америки. В экономически развитых странах, включая Россию, Украину и Беларусь, возник совершенно другой демографический кризис, вызванный стремительным ростом числа пенсионеров. Приоритетное обеспечение их нужд и потребностей явилось одной из основных причин нарастания бюджетного дефицита и текущего мирового экономического кризиса.

Две мировые войны в прошлом веке изменили демографический профиль многих стран, особенно их мужского населения. С окончанием этих войн начинался «взрыв рождаемости» (baby boom). Возвращались домой десятки миллионов демобилизованных и пленных, и семья вновь становилась основой человеческого общества. В Великобритании беби-бум после окончания Второй мировой войны пришелся на 1946 – 1956 гг. В Германии он растянулся на более длительный срок, так как только в 1950 г. вернулись из плена в СССР около 4 млн немецких солдат.

В Российской Федерации наибольший рост послевоенной рождаемости пришелся на еще более поздний срок, 1956 – 1966 гг. Потери в период войны и разрушения были слишком велики. Реальный рост рождаемости начался не в связи с демобилизацией, коснувшейся лишь старших возрастов многомиллионной армии, а с вступлением в брачный возраст тех, кто родился в 1936 – 1940 гг. В 2000 г. в составе населения России максимальный процент все еще составляли люди среднего возраста. В Великобритании и Германии доля людей среднего возраста (40 – 49 лет) была заметно ниже, дети послевоенного бума уже прошли в группу пятидесятилетних. В Китае наибольшей в 2000 г. оказалась когорта 30-летних. Двадцать лет искусственного ограничения рождаемости одним ребенком в семье уже изменили демографическую пирамиду этой страны. В Индии и Бразилии детское основание этой пирамиды все еще оставалось наиболее широким [1]. Успехи экономики Китая в настоящее время можно отчасти связать с благоприятным демографическим составом населения и скромными расходами бюджета не только на старых людей, но и на детей. Это явление известно в экономической литературе как «демографические дивиденды». Их в настоящее время в максимальном объеме получают Китай, Южная Корея, Вьетнам, Таиланд и Малайзия. В странах Европейского Союза и в США демографические дивиденды были растрачены уже в конце прошлого столетия, отличавшегося бурным ростом экономического благосостояния. Сейчас для этих стран наступает период демографического и экономического кризиса, так как дети первой волны послевоенного прилива рождаемости уже вступают в ряды пенсионеров. В США этот прилив оценивают в 78 млн человек.

Экономический «груз» пенсионеров и долгожителей

Пенсии и бесплатное лечение людей пожилого возраста впервые в Европе начали вводить в Германии в конце XIX в., после объединения немецких государств канцлером Отто фон Бисмарком. Закон, принятый в 1889 г., устанавливал пенсии для рабочих, достигших 65 лет, и предусматривал новые налоги для их финансового обеспечения. Ожидаемая продолжительность жизни в Пруссии в то время составляла 45 лет. В Великобритании первые пенсионеры появились лишь в 1908 г., а всеобщее пенсионное обеспечение вводилось лейбористским правительством в 1948 г., почти одновременно с бесплатным национальным здравоохранением. Аналогичные законы принимались и в других странах Европы, быстро возрождавших свою экономику. Средняя продолжительность жизни в европейских странах не превышала в то время 60 – 62 лет, и число пенсионеров до 1950 г. составляло лишь 3 – 4% от всего населения. Медицинские расходы шли в основном на борьбу с инфекционными, детскими и эпидемическими заболеваниями. Специфические болезни старости, гипертония, атеросклероз, остеопороз, артрит, диабет-2, болезнь Альцгеймера и другие, не только не лечились, но часто даже не диагностировались. Для этого не хватало ни больниц, ни врачей. Гериатрическая медицина и геронтология тогда еще не родились.

Первой страной в Европе, в которой число людей пенсионного возраста (60 лет и выше) превысило число несовершеннолетних (до 16 лет), была Швеция. Это произошло уже в 1962 г., когда доля старых людей в ней составила 18% [2]. В нейтральной Швеции не происходило послевоенного взрыва рождаемости, а продолжительность жизни и процент старых людей в составе населения были максимальными в мире. Экономика Швеции в период войны продолжала развиваться. К настоящему времени Швеция по доле людей, достигших пенсионного возраста (24, 4%), который в большинстве стран ЕС начинался с 60 лет, уступила первенство Италии (25,7% в 2008 г.). Трудно понять, почему именно Италия, страна с самыми благоприятными в Европе природными условиями и минимальным количеством разводов, имеет один из самых низких в мире уровней рождаемости – 9,6 новорожденных в год на каждую тысячу жителей, чуть опередив лишь Японию (8,6 новорожденных). В России и Украине показатели рождаемости лучше, но намного хуже по смертности, как детской, так и взрослой.

Население мира стареет не только в развитых странах. Текущий средний возраст 28, но он растет. К 2018 число людей старше 65 будет выше числа тех кому до 5. Хотя население стран, таких как Индия пока относительно молодое, оно будет меняться в ту же сторону, как и в развитых странах.

Проблемы надвигающегося пенсионного кризиса активно обсуждались в Европе и в США в 70-е и 80-е годы в связи с экономическими кризисами, вызванными в то время перерывами в поставках нефти из стран Ближнего Востока. Однако длительный экономический бум 1986 – 1999 гг. на фоне окончания холодной войны, предельно низкие цены на энергию, развитие высокотехнологичных отраслей и глобализация производства создали в западных странах иллюзию вечности процветания. В некоторых странах начали даже снижать пенсионный возраст. В Греции, например, его снизили до 50 лет для женщин и 55 для мужчин. При этом доходы в госбюджет приносил в основном туризм, а не производственные отрасли экономики. Число пенсионеров в тот период почти не росло, а временами и сокращалось, так как в пенсионный возраст входили сильно уменьшенные «военные» поколения – люди, родившиеся в 1939 – 1945 гг. Предупреждения об опасности иллюзий такого благоденствия исходили не от политиков и экономистов, а от финансистов. В 1994 г. Международный банк реконструкции и развития в специальном докладе предупреждал о «наступающем кризисе старости, который угрожает не только самим старикам, но также и их детям и внукам»[3].